Новости
18.10.2021
Два Принца, два Ивана
Не будет преувеличением сказать, что благодаря двум балетным премьерам осени — «Коньку-Горбунку» и «Лебединому озеру» — на пике популярности оказались исполнители главных партий в этих спектаклях: Виктор Лебедев и Никита Четвериков. Мы попросили артистов поделиться мнением о своих персонажах.Виктор Лебедев:
— Когда мне объявили, что я танцую Ивана в «Коньке-Горбунке», я был немного озадачен. Все-таки я Принц. Мне стало интересно, смогу ли я переломить себя, свою натуру, смогу ли сделать совсем другой характер и типаж. Не хотелось копировать Владимира Васильева, первого исполнителя этой партии в Большом театре, по записям которого я учил хореографический текст. Свой, отличный от Васильева, образ получилось сделать во многом благодаря Михаилу Мессереру, он и вариацию для меня поставил с учетом моих данных.
— Я не понимаю, когда героя называют Иванушкой-дурачком. А я часто это слышу. Но это совсем не так. Он умный и добрый. И красивый. Да, умный, добрый и красивый! И еще ему повезло, не без этого! В финале, когда он выходит, преобразившийся после купания в кипящем котле, мне хотелось его сделать настоящим принцем, и это получилось, мне кажется! Пожалуй, это было самым трудным — показать превращение мужичка в принца, сделать это превращение естественным. Вообще очень трудная роль — с точки зрения создания образа, актерской игры, да и технически очень непростая.
— Принца Зигфрида я станцевал впервые в 19 лет, в другой редакции. Прошло 10 лет, и сегодня в «Лебедином озере» это другой герой. В хореографии Дуато все очень музыкально и красиво. Мне особенно нравится адажио Одетты и Принца в финальной картине, я много раз смотрел его из зала. И оно очень мне подходит, это и Дуато отмечал: там есть движения, которые нужно пропевать руками, и у меня это получается, поскольку руки длинные, и это красиво. Раньше этого героя я не понимал: как это — влюбиться в птицу? А сейчас мне кажется, что понимаю. Словами это трудно передать, но внутренне я чувствую, что есть момент какой-то магии, волшебства, и вспыхивает мгновенно какая-то искра и возникает любовь. Зигфрид — настоящий принц, королевских кровей. У Начо все построено убедительно и логично: побежал на озеро на охоту — и вот мгновенное головокружение, любовь, она вспыхивает и все меняет.
— Если представить, что у этих балетов появилось бы продолжение, своего рода «второй сезон», как в сериалах, то я мог бы предложить самые разные сценарии. Например, почему не представить — если что-то пошло не так — что Зигфрид сам превратился в лебедя. И остался бы с Одеттой на лебедином озере, плавал бы вместе с любимой. Или другой вариант: они поженились, вот пышная свадьба, потом родился ребенок, но снова появляется Ротбарт, снова заколдовывает Одетту, и опять нужно бороться за то, чтобы остаться с ней, сохранить своё счастье... Вы спрашиваете, а не наскучит ли принцу Одетта, не изменит ли он ей еще раз? Смотря какая Одетта... Мне кажется, мой Зигфрид влюбился на всю жизнь, ему просто снесло голову... В общем, я за хэппи-енд.
— А в «Коньке-Горбунке» продолжение должно быть очень спокойным. Хватит приключений: налетались уже. Поженились с Царь-девицей и живут счастливо, пусть будет много детей и дом — полная чаша. Только ни в коем случае не становиться царем. Мой Иван ни за что бы не сел на трон!
Никита Четвериков:
— Удивительным образом эти два персонажа — Иван и Зигфрид — во мне уживаются вполне равноправно. Мне интересно с разных сторон на себя посмотреть, представить себя и дурачком, и принцем. Хотя такой ли уж Иван дурачок? В семье его считают никчемным, а он соображает получше своих братьев. Надо иметь мозг, чтобы слезть с печи. Он слез, и что-то в жизни начало выстраиваться, получаться. Это и к нашей современной жизни вполне применимо: с печи стоит слезть. С другой стороны, Иван постоянно оказывается заложником обстоятельств, вечно попадает в безвыходные ситуации. Справился бы он сам, без помощи Конька? Вряд ли. А с такой палочкой-выручалочкой он постепенно взрослеет, превращается в мужчину. И все у него в итоге сложилось. Везунчик!
— Иван у меня долго не получался. Пришлось начать с мимики и даже с глаз. Я старался добиться удивления во взгляде, делать взгляд расфокусированным — и тогда дело пошло.
— Мой принц Зигфрид — мечтатель. Мечтает он о том, чтобы не заканчивалась молодость: не хочет жениться, хочет оставаться молодым, охотиться... Встреча с Одеттой все поменяла, он влюбился, поклялся в верности — но всё испортил демон. С Одиллией иначе — она вскружила ему голову ровно на одну минуту, но этого оказалось достаточно, чтобы все пошло прахом, проверку любви на верность он не прошел. Все-таки он еще слишком молод, в нем нет стойкости, нет стального стержня внутри, жизнь никогда раньше не преподносила ему уроков. Но мне дорог этот персонаж, не стоит его строго судить за его метания.
— Каким я представляю себе «второй сезон» «Лебединого озера»? Мне кажется, к Зигфриду во сне придет Ротбарт, придет за его душой, как демон его жизни... Что будет дальше? Не знаю. Я задумался: разное может быть продолжение. А в «Коньке-Горбунке» никакого продолжения не нужно. Там и так все хорошо — лишь бы не залез обратно на печку.