СМИ о нас

25.04.2014

«Фестиваль «Золотая маска» должен получить новый менеджмент»

2 мая Михайловский театр представит балет «Белая тьма» в постановке Начо Дуато. Накануне премьеры гендиректор театра Владимир Кехман встретился с корреспондентом «Известий».

— Вы не раз говорили, что мечтаете иметь в репертуаре «Белую тьму». Почему спектакль появится только сейчас, когда Начо Дуато уже не числится художественным руководителем балетной труппы?

— Действительно, иметь в репертуаре этот балет — моя давняя мечта, еще с того момента, когда я познакомился с Дуато в Мадриде. Но хореограф был убежден, что это не та вещь, за которую можно браться сразу, что прежде всего труппа должна в полной мере освоить его стиль и особенности пластики. Сейчас, когда в репертуаре театра 10 постановок Дуато, в том числе те, что специально ставились для нас, он уверен: время для «Белой тьмы» пришло.

— «Евгений Онегин» в постановке Андрия Жолдака получил две «Золотые маски». Поздравляю. Вы действительно, как и планировали, расстанетесь с этим триумфальным спектаклем?

— Когда мы готовили «Онегина» к показу в Большом театре, то договорились с Андрием, что мы его здесь и похороним. Но в новых обстоятельствах решили поступить следующим образом. Сейчас спектакль, как и было запланировано, поедет в театр Бордо — контракта пока нет в связи с тем, что там сменился директор, но я надеюсь, что предварительная договоренность останется в силе.

В Михайловском мы в это время ставим «Онегина» Василия Бархатова — идея Бархатова заключается в том, что много «Онегиных» не бывает, а в 2016 году возобновляем «Онегина» Жолдака в более технологичной редакции — потому что перерывы в 45 минут между актами, конечно, сильно удлиняют спектакль, хотя зрительски он всё равно востребован.

— То есть параллельно Бархатов с Жолдаком идти не будут?

— Нет. С Жолдаком мы уже в 2015-м будем делать новый проект, подробности сейчас пока разглашать не могу — об этом мы еще до «Маски» договорились.

Моя мечта была, чтобы первую «Маску» театр получил в опере. «Маска» Нила Шикоффа (артист стал лауреатом премии в 2011 году. — «Известия») не в счет, он выдающийся певец, но в труппе был гостем. Для меня победа в этих номинациях — за лучшую режиссуру и лучший спектакль — подтверждает мой личный выбор: у нас в опере должен быть режиссерский театр, и мы будем его культивировать.

— Опера вас удовлетворила. Балет, думаю, не очень.

— В целом распределение наград в музыкальном театре меня не удовлетворило. Не дать ни одной «Маски» Мариинскому театру, не дать «Маску» Родиону Щедрину за «Левшу» — это странно. Притом что Мариинский театр является движущей силой современного музыкального процесса. Кому-то может не нравиться, как и куда он идет, но драйв очень сильного, могучего творческого организма невозможно не оценить. И менеджмент фестиваля не имел права позволять жюри принимать такое несбалансированное решение.

Также странно было проигнорировать феноменальную роль Наташи Осиповой в «Ромео и Джульетте», не дать «Маску» Сергею Полунину за «Майерлинга». Это стратегические ошибки. Мне кажется, фестиваль должен получить новый менеджмент. Новую кровь.

— А что вас удивляет? Поощрены региональные театры и артисты. Столицы, образно говоря, и так выживут. А регионам необходимо помочь. Конечно, для полной объективности надо проводить два фестиваля: «Маска» для регионов, «Маска» для столиц, ну а потом, может быть, какой-то Суперкубок разыгрывать. Как в футболе.

— Нет, так нельзя. Фестиваль решает очень важную задачу: привозит в столицу живые спектакли. Нигде, по-моему, такого в мире нет: по видео в основном отсматривают. А для региональных театров получение «Маски» — это пропуск на прием к губернатору, это увеличение финансирования, это гордость, наконец. Поэтому здесь идея верная — именно победа в общенациональном конкурсе позволяет региональному театру получить огромное количество преференций.

Думаю, идеология национальной премии должна заключаться в том, чтобы награждать продукцию действительно лучшую, действительно выдающуюся. Здесь я как раз согласен с позицией жюри: легче всего перенести спектакль, тяжелее сделать что-то новое. Вопрос в том, способно ли это «новое» задать новаторскую тему или даже целое направление. Вот этот вопрос важен. А просто «новое»... Есть ведь хореографы, способные ставить «новое» каждую неделю.

— Новаторские спектакли не каждый год появляются, а преференции — вопрос насущный. Говорят: как можно сравнивать Осипову и танцовщицу, которая получила «Маску»? Жюри так и рассуждало: Наташа — звезда, зачем ей «Маска»?

— Я всегда понимал всю ангажированность этого фестиваля, тем более что наша известность и финансирование вообще не зависят от «Масок». Но в этом году меня уговорили, чтобы балет «Ромео и Джульетта», номинированный на четыре «Маски», обязательно был представлен с участием Наташи Осиповой. Она специально прилетела из Лондона и замечательно выступила, хотя давно не танцевала этот спектакль, и он, надо сказать, не просто ей дался: у нее обострилась травма и ей пришлось пропустить несколько спектаклей в Ковент-Гардене.

Уговорят ли меня в следующем году — не знаю, не уверен, потому что вижу: очень узкий круг людей на этом фестивале имеет право принимать те или иные решения. Считаю, что это несправедливо.

— Посмотрим в будущее. В сентябре балету Михайловскому предстоят первые в его новейшей истории гастроли на сцене Большого театра.

— Да, 9 сентября открываем гастроли на исторической сцене блоком «Лауренсии» с Осиповой и Васильевым. 13-го и 14-го на Новой сцене даем «Ромео и Джульетту». Что будет посередине — еще не определились. Есть два варианта: первый — «Лебединое озеро», второй — Бах, «Многогранность. Формы тишины и пустоты». В этом спектакле 20-метровый задник в виде нотного стана идеально вписывается в сцену Большого театра.

«Многогранность» когда-то испанцы привозили на Чеховский фестиваль, выступали под фонограмму, но всё равно впечатление было сильнейшее — несколько лет прошло, а люди помнят. Хотя экономически, в плане продаж, этот вариант, конечно, хуже, поэтому сомнения есть. Думаем.

— Вроде бы «Лебединое озеро» давно планировалось?

— Тут есть сложности. Во-первых, для «Лебединого...» нужно делать новые декорации и костюмы — в старых спектакль везти нельзя. Во-вторых, наша сила — в эксклюзивном репертуаре.

— Вернемся к недавней премьере «Тщетной предосторожности». Улажен ли конфликт с Иваном Васильевым? На него многие купили билеты, а в итоге он отказался танцевать.

— Не знаю, можно ли это рассматривать как конфликт. Постановщики почему-то сочли, что Иван, который до «Тщетной...» был занят в другом проекте, не успеет как следует подготовиться. Они, правда, не учли, что Ваня танцевал этот балет много раз. И он приехал за несколько дней до премьерного блока, мог репетировать, и если не первый или второй спектакль, то уж третий-то наверняка готов был танцевать. Но в связи с тем что была поставлена под сомнение его готовность, отказался.

Я считаю, он поступил абсолютно правильно — сомнения по поводу танцовщиков такого уровня не должны обсуждаться публично. В других блоках, уверен, он выступит.

— Николай Цискаридзе уже выступил в вашей «Тщетной...». Сотрудничество с ним будет продолжено?

— Думаю, что в следующем блоке «Тщетной...» он тоже будет задействован. Анжелина Воронцова танцует два спектакля, может быть, он тоже в двух выступит. Кстати, на премьере Николай выступал без гонорара: роль вдовы Симон — его давняя, еще со времен Большого театра мечта. Но мы, конечно, собираемся обговорить с ним некое вознаграждение. Не думаю, что ему лично нужны эти деньги, но пусть они идут, скажем, на стипендию ученикам академии.

Роль великого брамина в «Баядерке», надеюсь, он тоже исполнит, а Анжелина сейчас готовит партию Никии. И я очень хочу, чтобы он станцевал Командора в «Лауренсии». Думаю, что смогу его уговорить. В этом плане у нас очень плодотворные творческие отношения.

— А что с ремонтом?

— Мы на днях провели стратегически важное совещание по ремонту. Я встречался с губернатором — он подтвердил финансирование. Теперь самое главное — сделать правильный проект, определить технические задания: в этом нам помогает бюро Глеба Фильштинского и лично Зиновий Марголин. То есть мы работаем с очень серьезной технической командой.

За очень небольшие деньги — максимум 2 млрд рублей — планируем сделать уникальное сценическое пространство. Рассчитываем уложиться в 9 месяцев и открыться к окончанию сезона-2016/17.

— Будете наращивать площади?

— Нет, все будем делать внутри исторического здания, разве что немного его видоизменим: появится еще один «карман» — если смотреть со сцены на зал, с левой стороны; реконструируем оркестровую яму, сделаем полностью автоматизированную технологию сцены, усилим свет. Такой вот план.

— Премьеру «Белой тьмы» Начо Дуато выпускает в статусе хореографа-резидента. Должность худрука балета вакантна. Были разговоры, что вы пригласите экс-худрука балета Украинской оперы Дениса Матвиенко.

— Не пригласим. Денис Матвиенко — премьер Мариинского театра и приглашенный солист Михайловского. А нам в любом случае нужен хореограф. Не скрою, мы с Михаилом Мессерером (главный балетмейстер Михайловского театра. — «Известия») делали предложение Жан-Кристофу Майо, и он был готов совместить руководящие должности в Балете Монте-Карло и в Михайловском. Сказал, что ему надо посоветоваться с принцессой Монако, которая патронирует Балет Монте-Карло, а принцесса его не отпустила.

— Боюсь, что хореографа вы не найдете —из-за малого количества достойных.

— Давайте сначала посмотрим, как Начо Дуато поработает в Берлине, как у него там всё будет складываться. Если что, наша дверь для него всегда открыта. Труппа его обожает, и мы всегда примем его обратно — об этом Берлин должен знать и помнить.

Светлана Наборщикова, «Известия»