Новости

18.12.2015

«Снегурочка». Европейский взгляд на русскую архаику

23 и 24 декабря на нашей сцене концертное исполнение оперы «Снегурочка» Николая Римского-Корсакова. Мария Литке, исполнительница партии Купавы, рассказывает о своем восприятии этой «весенней сказки».

— Образ моей героини цельный и практически не изменяется на протяжении всей оперы, он очень архаичный, — делится впечатлениями певица. — На все ситуации она реагирует предсказуемо. То есть если ее разлюбили, она будет плакать и переживать. Не может справиться сама, обращается к природе. Пожаловаться некому — просит помощи у речки, животных. То есть она народная, деревенская девушка. Архетип абсолютно «несовременной» женщины.

— Сегодня слушатели часто принимают за исконно русское то, что было создано в советский период, вроде песен из фильмов того периода. Подобное восприятие можно понять, была сложная жизнь, русская народная культура превращалась в своего рода лубок. У Римского-Корсакова же в «Снегурочке» потрясающие мелодии, настоящая архаика, которая, возможно, была свойственная нашей культуре еще до крещения Руси. Это что-то исконное, что сейчас очень крепко в нас спит. Вытащить это очень трудно, надо было свои стереотипы ломать под эту музыку.

— Мне кажется интересным, как с русской классикой работает Дмитрий Юровский, дирижер с абсолютно европейским ощущение музыки. Он читает это произведение не так, как это обычно бывает в других русских операх, — уверена Мария Литке. — В его прочтении нет ничего тяжеловесного, затемненного, прибивающего душными страстями, что обычно воспринимается иностранцами, как нечто русское. Юровский меняет подобное восприятие своим европейским подходом к Римскому-Корсакову. Делает это очень филигранно, бережно, с любовью к природным деталям. В прочтении маэстро женские образы в этой опере не выглядят пресными. Нет никакой параллели с примитивным взглядом иностранцев на русскую женщину, в сознании которых существуют только две ролевые модели — либо женщина легкого поведения, либо молчаливая загадка в шубе. Других градаций для русской женщины нет. Маэстро же будто рассматривает рушник, который не хочется использовать по прямому назначению, хочется любоваться стежками, фантазировать, о чем же думала швея, когда его вышивала.