Новости
27.04.2018
«Выйти не из гримерки, а из собора»
Роль Кардинала Де Броньи в опере «Иудейка» является одной из сложнейших в мировом басовом репертуаре. Для нее требуются не только выдающийся голос и вокальное мастерство, здесь важно показать непростую внутреннюю драматургию роли. На нашей сцене в премьерной серии спектаклей эту партию блистательно исполнял прославленный Гарри Питерс. Теперь зрителям представят нового Кардинала. Для молодого артиста Александра Безрукова эта партия — большой шаг в творческом пути.— Для меня это совсем незнакомая опера. Конечно, я слышал, что есть такой композитор Галеви, сочинения которого редко исполняются. Материал, когда я начал с ним знакомиться, показался очень новым и свежим. О том, что у нас готовится возобновление «Иудейки», я узнал в начале сезона. И с ноября начал готовить партию. Опера с такой драматургией чрезвычайно интересна, я рад, что у меня есть возможность принять участие в спектакле.
— Подготовка к новой партии может осложниться, если есть образцы, эталонные исполнения. Так бывает с операми, которые у всех на слуху — их уже спели все великие певцы. В случае «Иудейки» все гораздо проще — мне удалось начать разбирать этот материал со «свободными ушами». Мне это сильно помогло. Но когда я с партией более-менее освоился, я, конечно, послушал запись нашего спектакля, где поет Гарри Питерс. Также послушал запись, где эту партию поет Ферруччо Фурланетто.
— Сюжет в «Иудейке» не так прост. Я начал не с того, чтобы ноты петь, а с того, что изучил текст и разобрался в контексте событий. То, что написано композитором, в нашем спектакле показано немного с другой стороны. У нас события перенесены в некий тоталитарный режим, мы все понимаем, что это за параллели. Галеви представил тему еврейского народа, который живет в христианском мире, оставаясь в меньшинстве и пытаясь сохранить свои обычаи, веру, идентичность — и представил это совершенно неоднозначно. В опере, как она была написана композитором, акценты расставлены иначе, чем в нашей постановке. У нас в спектакле все понятно: вот — тоталитарная власть, вот евреи, которые страдают. И в этом контексте мой герой тоже отличается от того, что было изначально. В опере Галеви — это человек, который обладает неограниченной властью: захочет — и всех отпустит, захочет — всех казнит. Речь ведь идет о XV веке, времени Инквизиции.
— Каждый из героев оперы находится в ситуации сложного морального выбора. Личность Кардинала в этой истории — важный и тонкий момент, ключевой. Я вообще ни про одного героя в этой опере, в том числе и про своего персонажа, не могу сказать, хороший он или плохой. С одной стороны, Кардинал — это человек, который очень много пережил, он в молодости потерял жену и дочь, испытал страшное горе. Это привело его к Богу, он стал служить в церкви и добился карьерных высот. То есть жизнь привела его к тому, чтобы отказаться от всего и посвятить себя служению Господу. Можно ли про него сказать, что он отрицательный персонаж? С другой стороны, он никоим образом не препятствует преследованию евреев. Можно ли сказать, что он положительный? Кстати, и в опере, и в нашей постановке мы видим этот общий момент: речь идет об антисемитизме, который в известной мере был присущ европейской цивилизации всегда. И в этой истории Кардинал не блещет человеколюбием. Так что это очень сложный персонаж. Собственно, как и Элеазар. В нем мы тоже не видим положительного героя, потому что он месть ставит выше религиозного чувства, в его душе уже нет места для любви, он позволяет казнить свою дочь.
— Артист, когда выходит на сцену, должен выходить не из-за кулис, а из жизни героя. То есть нужно пожить в этом образе заранее. Может быть, сейчас я еще не там, но мне туда придется попасть. А для этого необходимо понимать предысторию, понимать, откуда этот персонаж. Допустим, вот мой первый выход на площадь: я не просто выхожу из гримерки, я выхожу из собора, в котором была служба. Но важны события перед первой сценой не только в краткосрочной ретроспективе, необходимо прочувствовать все, что с ним случилось задолго до этого момента. Все его прошлое, по сути, сюжетообразующее. Когда-то опера на русской сцене так и называлась: «Дочь кардинала». Но это слишком говорящее называние, лишает спектакль интриги. Сложность моей роли именно в том, что из человека, у которого в руках огромная власть, нужно превратиться в жалкого, несчастного человека. Все что нужно в жизни — это просто увидеть свою дочь, узнать, где она, что с ней. И это невероятная перемена, я считаю, что это один из самых трудных моментов.