Новости

01.07.2016

«Темп жизни ускоряется, и оперы это тоже касается»

Традицию стажировок наших молодых певцов в Академии Ла Скала продолжили солистки оперной труппы Михайловского театра Софья Файнберг и Екатерина Фенина. В течение недели они перенимали опыт у итальянских мастеров. О своих впечатлениях после поездки в Мекку мировой оперы рассказывает Софья Файнберг.

— В Ла Скала заинтересованы в том, чтобы мы приезжали к ним на стажировку практиковаться в исполнении итальянской музыки под наблюдением местных мастеров, — рассказывает Софья. — Столпом среди итальянских композиторов является Верди, а для моего типа голоса он почти ничего не писал. В его операх в основном встречаются партии для драматического меццо-сопрано. Я очень надеюсь со временем их исполнить, но сейчас для меня, как для лирического меццо, хороша французская музыка. Из итальянского репертуара возможны, пожалуй, только некоторые партии из опер Доницетти и Беллини. Поэтому мы поработали над арией Леоноры из «Фаворитки» Доницетти, после чего в основном занимались музыкой французских авторов. Екатерине Фениной повезло больше, она пела Виолетту из «Травиаты», Мюзетту из «Богемы», Норину из «Дона Паскуале».

— Помимо меня и Кати в стажировке принимали участие еще двое певцов из молодежной оперной программы Большого театра и один молодой человек из Киргизии. Началось все с уроков итальянского языка. У нас был замечательный педагог, которая — первое, что сделала — очень медленно сказала: «Бон-джор-но». То есть заговорила с нами медленно, четко разделяя слова, из-за чего у меня лично сложилось впечатление: как же здорово, я все понимаю по-итальянски! Такая радость была вызвана тем, что в консерватории и в театре мы много изучали этот язык, но первые опыты итальянского в аэропорту, где все поголовно тараторили, привели меня в замешательство.

— Потом у нас были уроки с пианистом Винченцо Скалера. Как и наши концертмейстеры, он занимается там с певцами, учит с ними партии. Он очень много знает о стилях, о том, как их исполнять, растолковывает всякие нюансы, дает советы. Итальянцы очень болезненно относятся к произношению, на мастер-классах это слово очень часто звучало — pronuncia. Ведь бывает, что в зависимости от того двойная согласная в слове или нет, меняется его смысл... Это было в первые дни. Потом начались уроки с маэстро Джузеппе Саббатини. В начале своей музыкальной карьеры он был певцом, тенором, но потом освоил профессию дирижера, поэтому опыт и знания у него огромные. Он нас оценивал. Услышав арию Виолетты в исполнении Кати, сказал, что у нее ми-бемоль на уровне мирового стандарта. И она должна очень серьезно подойти к выучке этой партии. Мне очень много сказал по интерпретации и по смыслу. Я пела ему арии Кармен и Шарлотты. Он подсказывал, как это должно звучать, на что обращать внимание — масса, казалось бы, мелочей, которые, тем не менее, серьезно обогатили мои знания. Это знаете, как бывает — берешь в руки вещь, вроде бы все нормально, а начинаешь строчки смотреть: тут криво, там косо, карман неровно пришит. А берешь другую, дизайнерскую вещь, у нее все будет идеально, и даже если где-то криво, то это специально криво сделано. Опытный глаз эти нюансы видит очень хорошо. То же самое с музыкой. Вроде всю музыку спел, все нотки дотянул, а вот тонкости нет. Следовательно, нет качества и ювелирной красоты. И вот Саббатини в этом плане, конечно, очень чувствителен, многое подсказал.

— Он убежден, что у дирижеров на певцов сейчас практически нет времени. Дирижер занимается в первую очередь оркестром. Если певец недостаточно хорошо знает партию, ошибается во вступлениях, в ритме, то дирижер зачастую может просто отказаться от этого певца. То есть нужно приезжать на репетицию уже готовым, исполнять партию без сучка, без задоринки. Раньше было как-то мягче, было больше времени, работа велась неспешно, было много встреч и репетиций. А сейчас темп жизни ускоряется, и оперы это тоже касается. Сделал дирижер замечание — певец должен моментально исправиться, ведь за тобой уже стоит очередь из желающих спеть эту партию.