Вячеслав Окунев. <br>«Хочется, чтобы было чудо!»

21 января 2022

Вячеслав Окунев. <br>«Хочется, чтобы было чудо!»

Вячеслав Окунев. <br>«Хочется, чтобы было чудо!»

Главный художник Михайловского театра Вячеслав Окунев — признанный мэтр, одна из знаковых фигур современного музыкально-театрального пространства. Творческую судьбу с театром на площади Искусств он связал несколько десятилетий назад: свой первый спектакль в Малом оперном — оперу «Джанни Скикки» — выпустил в далеком 1976 году, когда был студентом. 26 января у народного художника России Вячеслава Окунева день рождения. Коллеги поздравляют юбиляра с солидной датой и желают новых творческих свершений.

— Вячеслав Александрович, вы умеете удивительным образом сочетать приверженность академической традиции и умение работать с новыми технологиями. Пример тому — две ваших недавних работы на родной сцене: балеты «Коппелия» и «Конёк-Горбунок». Как чувствует себя художник-сценограф в условиях, когда привычная театральная эстетика испытывает мощное влияние мультимедиа?

— В музыкальном театре всегда существовало два направления, два типа: академический и новаторский — и один подхлестывал другой. Так же и в живописи — бок о бок сосуществуют академическое направление и авангард. У нас иногда их пытаются противопоставлять и даже обвинить: классический тип театра — в недостаточной актуализации, а авангард в том, что он всё ставит с ног на голову. Делать этого не стоит. Все зависит от того, что хочет сказать автор спектакля, режиссер, хореограф. Театральное представление — это всегда рассказ о том, что думает автор, и создатели спектакля свободны в выборе средств.

— В 1970-х, когда я начинал, тоже был авангардный театр и театр академический. Чешский театральный художник Йозеф Свобода уже тогда широко использовал мультимедийные средства, кино, телевидение, дизайн сценического пространства. Крупнейшей фигурой в традиционной сценографии в наши дни считается Эцио Фриджерио. Он продолжатель традиций XIX века, но он не пишет декорации, он конструирует их, и живопись в его работах не более чем один из компонентов. Два эти направления существовали и существуют параллельно. Весь вопрос в том, что ты придумаешь. А дальше можно говорить или на молодежном сленге, или литературным языком.

— Иными словами, вы за дуализм?

— Этот дуализм всегда присутствовал и у меня тоже. Когда я делал в нашем театре свой первый спектакль, действие из XIII века — а сюжет оперы «Джанни Скикки» Пуччини заимствовал из «Божественной комедии» Данте — я перенес в современность. Теперь это считается авангардным решением. А параллельно в Кировском театре мы с хореографом Олегом Виноградовым делали «Жизель», и главной целью было воссоздать аромат ушедшей эпохи, приблизить стиль спектакля ко времени его создания. Нужен был старинный флер, акцент на тех моментах, когда вилисы поднимаются из могил, летают по воздуху. И классическое искусство, и авангардное искусство может быть хорошим. Или нет. Но художникам все эти новые технические возможности, новые материалы и приемы очень интересны. Я сейчас очень полюбил светодиодные экраны — они за считанные минуты позволяют создать на сцене нужное пространство. Ведь мы, в отличие от кино, создаем пространство спектакля и его общий стиль. Современные приемы, новаторский подход к пространству, к свету, — это очень важные аспекты нашей профессии.

— Победное наступление мультимедиа не отменяет границу между театральным действием и кинофильмом?

— В театре зритель присутствует при определенном ритуале. Вот выходят музыканты, рассаживаются в оркестровой яме, дирижер занимает место за пультом, поднимается занавес, начинается зрелище, к созданию которого причастны многие люди. А для зрителя начинаются чудесные мгновения, и они каждый раз воссоздаются специально для него. В кино по-другому. Кино — это фиксация определенной истории. А в театре она каждый раз рассказывается заново. Это скорее заводная игрушка, и зритель каждый раз с волнением ждет, когда же повернут заветный ключик. Есть в театре что-то ритуальное, поэтому он и не умер до сих пор, хотя ему предрекали смерть начиная с начала ХХ века.

— Ваши последние спектакли на сцене Михайловского театра могут служить своего рода иллюстрацией двух различных типов театра...

— В какой-то мере это справедливо. «Коппелия» и «Конёк-Горбунок» — стилистически два очень разных спектакля. «Коппелия» — это миниатюра, погружающая зрителя в старинный театр. Можно считать её воплощением традиции, как мы ее понимаем сегодня. Мне хотелось воссоздать воспоминание о старинных рисованных декорациях, показать, как работает сочетание живописи и объемных деталей. Здесь очень важно сказать, у кого я учился. Моим учителем был Илья Сегаль. А он в свою очередь учился у Кузьмы Петрова-Водкина, у Мстислава Добужинского. Таким образом мне передалась театральная декоративность, свойственная «Миру искусства». В этом спектакле это есть.

— В костюмах «Коппелии» очень чувствуется эта щедрая декоративность. Можете рассказать, как создаются костюмы к спектаклю?

— Как у модельеров, как в знаменитых модных домах. Сначала коллекция отрисовывается. Иными словами, просто придумываешь. Потом подбираешь ткани. Затем конструируешь. Потом самое интересное — примерки. Каждый тип костюма примеряется на танцовщиках. Очень важно проверить, не мешают ли они движениям, поддержкам. К счастью, у нас в театре примерки происходят не в последний момент, потому что некоторые модели нужно доработать. И еще на примерке, как правило, уточняется отделка, могут быть добавлены какие-либо цветовые пятна. Даже окончательная ширина бретельки определяется на этой стадии.

— Артисты в этом процессе имеют право голоса?

— Как артисты, безусловно. Но не как художники. В театре, к счастью, существует разделение на профессии, и решение зависит только от меня. Иногда, если в сложившийся спектакль входит новый исполнитель, я для его персонажа могу предложить другой костюм, но только если это связано с техническим удобством. Эстетически мы остаемся в той же ситуации. Не буду утаивать, ко мне часто обращаются артисты с просьбой создать им костюмы для концертных номеров, и это приятно. Я с удовольствием работал с Дианой Вишнёвой, Юлией Махалиной.

— «Конёк-Горбунок» выпущен в текущем сезоне, и это очень неординарная работа...

— Да, вот это мультимедийная история! Нам хотелось сделать чудо. Ведь как задумывался спектакль? Как спектакль для семейного просмотра, куда приходили бы с детьми. И дети должны увидеть нечто такое, чтобы обязательно захотели прийти в театр еще раз. Поэтому нужны были чудеса, полеты, превращения, трансформации! Хочется, чтобы было чудо, и оно получилось. В процессе работы мы создали виртуальный макет спектакля. В компьютере воссоздали сцену, перемены декораций, все визуальные эффекты и даже вставляли туда персонажей. Работа была долгой, шла несколько месяцев, но результат стоит того. Детям все понятно, как будто бы мы классический балет породнили с мультипликацией. Так получается, что в последнее время в Михайловском театре я в основном делаю балеты. Но уже обсуждаются новые проекты, так что оперу, возможно, тоже скоро сделаю.