Впервые в России: Вера Немирова

Вера Немирова, выдающийся оперный режиссер, автор спектаклей, которые идут на сценах Германии, Австрии, Швейцарии и других европейских стран, готовится сделать свою первую постановку в России. Это будет «Летучий голландец» в Михайловском театре, задуманный как посвящение 200-летию Рихарда Вагнера. Во время своего краткого визита в Санкт-Петербург Вере Немировой нужно успеть очень многое: посмотреть город, где давно мечтала побывать, познакомиться с театром, где ей предстоит работать, обсудить концепцию будущего спектакля с его музыкальным руководителем Василием Петренко... и дать первое в жизни интервью на русском языке. И хотя она отмечает, что еще преждевременно говорить, каким будет ее первый спектакль в России, тема «Летучего голландца» в беседе возникает постоянно.

Вера, вы с оперным искусством и оперной сценой знакомы с раннего детства? Это так?

— Да, действительно. Моя мама, Соня Немирова — оперная певица, драматическое сопрано. Она пела Аиду, Тоску, Леонору в «Фиделио». Когда мы из Болгарии переехали в Росток — город на севере Германии, первой партией, которую она там спела, была Сента из «Летучего голландца». Сейчас она педагог, занимается с певцами и работает вместе со мной как драматург и консультант, очень мне помогает. Примечательно, что ровно 30 лет прошло: она спела Сенту в 1983 году, а сейчас, летом 2013 года, будет премьера «Летучего голландца» здесь, в Петербурге.

А вы прежде эту оперу где-нибудь ставили?

— Нет, это будет первый раз, хотя Вагнера ставила много. Начинала «Тангейзером», этим летом во Франкфурте прошла премьера «Кольца Нибелунгов», цикла из четырех опер. Был успех! В следующий раз весь цикл пройдет в феврале 2013 года.

Мы очень быстро перешагнули через время...

— Да... Мой папа был оперный режиссер, и, конечно же, я все детство вместе с родителями провела в театре. Отцу довелось работать с Шостаковичем, он сделал впервые в Болгарии «Леди Макбет Мценского уезда» — в 1963 году. Премьера была в Русе — маленьком, но очень красивом городе на берегу Дуная, там проходил тогда фестиваль «Мартовские музыкальные недели», они и сейчас продолжаются. Шостакович туда приезжал как гость, провел 10 дней, очень многое посоветовал по этой постановке, сам занимался с певцами. У нас в домашнем архиве сохранилось много фотографий с той премьеры и теплый отзыв Шостаковича на эту постановку моего отца. И сейчас мне очень важно ощутить, что здесь, в Петербурге, еще живет дух Шостаковича.

А когда вы впервые попробовали себя в качестве режиссера?

— Когда мы были маленькими, не было никакого интернета и телевидение было совсем не таким, и мы, дети, проводили массу времени во дворе, вместе играли — как это было здорово! Именно тогда, в Болгарии, я и сделала первые представления, и театральные, и цирковые. Приглашали друзей, соседей, бабушек-дедушек. Все были там, все радовались! Для меня и сейчас эти воспоминания много значат, там мои корни, оттуда приходит фантазия и вдохновение.

Сказки выбирали для постановок?

— Я была тогда и автором тоже. И сейчас — во всех своих лучших работах я отчасти автор. Конечно, есть произведение, но надо подумать, как рассказать его по-другому, чтобы это захватило современного зрителя.

Чего больше в работе режиссера — воображения, спонтанных находок или технологии, точного инженерного расчета?

— Есть и то, и другое — все нужно. Спектакль из многого складывается. Кроме режиссуры, очень важны костюмы, декорации, свет. И музыка, конечно. Вот сейчас мы обсуждаем будущий спектакль с Василием Петренко. Каждый как-то его себе представляет, много думал, много читал. И мы начинаем с того, что встречаемся и все это обсуждаем, разговариваем; очень долго, бывает, три дня подряд можем говорить. Из этого общего анализа появляется вдохновение, вдруг что-то интересное блеснет в разговоре — и потянет за собой следующий фрагмент, еще какой-то поворот сюжета. А потом каждый вновь обращается к своей части общей работы. Но я тоже всегда интересуюсь музыкой, я училась в Берлинской музыкальной академии Ханса Айслера и могу читать партитуры. Воображение работает, когда я слышу музыку; а когда включается воображение, я рисую, пишу... Включается всё. А потом все придуманное сортируется: вот это будет хорошо, вот эта тема точная.

Сейчас решение будущего спектакля только нащупывается, но все-таки рискну спросить: это будет постановка с отсылками к истории? Или актуальное прочтение?

— Абсолютно актуальное! Вот, например, Сента, главная героиня: по сюжету, она любит картины. Как много людей сегодня проводят свое время в интернете, все их занятия виртуальны — и очень часто не совместимы с реальностью. И когда эта картина появляется в реальности — им может быть трудно, тяжело.

То есть не будет преувеличением сказать, что Сента в «Летучем голландце» будет интернет-зависимой?

— Да! Хотя пока это только идея! Мы ищем, у нас нет окончательных решений. Я об этом говорю только для того, чтобы молодые люди знали: в опере они могут найти много такого, что окружает их сегодня в их собственной жизни.

Вам впервые предстоит работать в Петербурге. Город — он как-то повлияет на решение спектакля?

— Петербург — замечательный город. Я здесь впервые, и никогда прежде не видела, чтобы был такой простор, так много воздуха.

И близость моря...

— Да, это очень важно! В «Голландце» все подчинено морской стихии. Это очень важно для меня: я выросла на Балтийском море, в Ростоке; мне кажется, я чувствую этот сюжет и вижу эти краски: мрачно-серые, белые, голубые...

Это же цветовое решение спектакля!

— Возможно. Опера о море — в морском городе! Это меня вдохновляет. И еще, это тоже важно: «Летучий голландец» — первая опера Вагнера, поставленная в России. Она вновь сюда возвращается.

Фото: Wiener Staatsoper GmbH / Axel Zeininger