«Звание заслуженного артиста не дает права работать вполсилы»

27 октября 2014

Интервью

«Звание заслуженного артиста не дает права работать вполсилы»

Премьер Михайловского театра Иван Васильев дал интервью «Известиям» накануне дебюта в «Тщетной предосторожности».

― Поздравляю вас со вполне заслуженным званием. Насколько я знаю, его оформление ― сложная процедура. Вы сами в ней участвовали?

― Нет, это было для меня сюрпризом, тем более что для такой награды я очень молод. Все произошло без моего участия, и я очень благодарен за это театру. Мне осталось только танцевать. Как вы понимаете, звание заслуженного артиста не дает права работать вполсилы ― наоборот, теперь надо танцевать еще лучше.

― Весной вы не выступили в премьере «Тщетной предосторожности» в Михайловском из-за разногласий с Михаилом Мессерером ― об этом «Известиям» рассказывал гендиректор театра Владимир Кехман. Спустя полгода вы все-таки выходите на сцену в этом спектакле. Почему?

― Потому что сейчас я могу спокойно работать с постановщиком Майклом О’Хэйром, представляющим фонд Фредерика Аштона: у нас достаточно времени, чтобы обсудить все детали. Он знает ту версию, которую я танцевал в Большом еще в 2006 году.

― Эта версия отличается от авторской 1960 года?

― Нюансы различаются: в одном театре танцуют так, в другом иначе, но нельзя сказать, что одна версия правильная, а другая — нет. Главное ― найти общий язык. Мы его сейчас нашли и творим.

― Вы подстроились под версию Михайловского или версия ― под вас?

― Пополам.

― В «Тщетной» вам предстоит выйти на сцену с Николаем Цискаридзе. В Большом вам приходилось выступать вместе?

― Было дело. Когда я был совсем молодым, мы танцевали в «Корсаре» и в «Баядерке».

― После вашего с Натальей Осиповой ухода из Большого Николай Цискаридзе пророчил «Известиям», что это только начало. Впоследствии он и сам покинул театр. Что это был за период в жизни Большого, на ваш взгляд?

― Мне кажется, это период не в жизни Большого, а в жизни конкретных артистов. В Большом все хорошо, он существует и будет существовать. Просто у артиста наступает момент, когда ему нужно что-то менять. Вот Николай Максимович поменял обстановку: сейчас он раскрывает себя в замечательной роли ректора Вагановской академии.

― А вы раскрываетесь в роли Колена в «Тщетной»?

― Она веселая и очень простая в плане драматического наполнения. Колен ― крестьянский парень, так что танцевать его одно удовольствие. Мне интересно «вспомнить молодость», как ни смешно это слышать от 25-летнего: я не танцевал Колена уже четыре года.

― Вы говорили журналистам, что придумали несколько авторских прыжков. В «Тщетной» они будут?

― Здесь их вставить нельзя: у таких хореографов, как Аштон или Макмиллан, надо соблюдать порядки. Вот в Петипа можно покопаться: там артисты и до нас что-то придумывали ― и Владимир Васильев, и Лавровский, и Владимиров. Они вводили свои элементы, и мы все теперь это прыгаем.

― Ваша трудовая книжка по-прежнему в Михайловском?

― Да, и пока здесь будут творческая атмосфера и стабильность, думаю, что она останется на месте.

― А другие труппы еще предлагают вам войти в штат или уже отчаялись?

― Предлагают, но я уже давно не реагирую на такие предложения, поскольку выступаю во многих театрах мира, включая Ла Скала, Американский балетный театр, Английский национальный балет, Большой, Мариинский и Театр Станиславского. Идти в штат нет смысла: я танцую везде, но на особых условиях. Считаю, что будущее именно за такой схемой. Для артистов, достигающих определенного уровня и вырастающих за рамки своего театра, для тех, кому нужно больше свободы и творчества, это оптимальный вариант.

― В оперном мире за такой схемой не будущее, а настоящее.

― Надеюсь, что в балете я показываю своим примером: когда артист покидает театр, в этом нет ничего страшного. Я ушел из Большого, но продолжаю долгосрочное и надежное сотрудничество с ним.

― Наталья в одном из интервью говорила: Иван моложе, поэтому ему интересно ездить и танцевать везде. Может быть, это действительно возрастное?

― Жизнь покажет. Пока у артиста есть силы и энергия, он не должен упускать возможность творить везде. Если кому-то, как мне, плохо сидеть дома, он должен прислушаться к себе. Но если внутренней потребности нет, можно сидеть на одном месте и работать в одном театре. Это не лучше и не хуже.

― Какие у вас дальнейшие планы в Михайловском?

― Сейчас предстоят ответственные гастроли: Михайловский впервые будет показываться в Нью-Йорке. У меня там много спектаклей, и я должен сделать так, чтобы, услышав слово «Михайловский», зрители сразу бежали в кассу.

― А премьеры будут?

― В Михайловском пока нет. А вообще после Нового года мне предстоит много работы: в Лондоне, например, я впервые в жизни станцую Зигфрида в «Лебедином озере».

― Расскажите, как восстановились ваши отношения с Большим театром.

― Переговоры начались еще при Анатолии Иксанове: тогда меня пригласили танцевать в «Спартаке» и «Пламени Парижа». А с Владимиром Уриным у нас вообще сложились хорошие отношения. С ним здорово работать, потому что все, что мы обговариваем, происходит именно так, как было задумано.

― Это он предложил вам место постоянного приглашенного артиста?

― Да.

― Вы станцуете долгожданного «Грозного» в Большом?

― Уже потихоньку приступаю к репетициям. Если все сложится, станцую в этом сезоне.

― «Соло для двоих» ― первый проект, сделанный специально для вас с Натальей?

― Да. Следующим летом мы покажем его в России еще раз: все, кто не успел, смогут увидеть.

― Вы столько лет были вместе, а первый дуэтный проект сделали так поздно.

― Идея родилась у нас и у продюсера Сергея Даниляна давно. Но мы долго думали о концепции, о хореографах, о форме спектакля. Сваяли лишь спустя три года.

― Есть ли планы делать что-то вдвоем в будущем?

― Сначала доиграем «Соло», а там посмотрим. С таким человеком, как Сергей Данилян, думаю, что у нас еще многое впереди.

― А с Борисом Эйфманом сотрудничать не планируете?

― Есть и планы, и желание. Я бы хотел в не очень отдаленном будущем станцевать «Русского Гамлета».

― Вы думаете о пенсии, которая у балетных артистов начинается довольно рано?

― Не заглядываю так далеко.

― Какой возраст, на ваш взгляд, является лучшим для танцовщика?

― В каждом возрасте может быть свой расцвет. В 25 я танцую так, а в 17 был совсем другим. Пенсия настает тогда, когда у артиста заканчиваются силы и эмоции. Она может наступить и в 23.

― У вас есть ощущение, что кульминация еще не пройдена?

― Да, пока я еще нахожу слова, которые хочу сказать зрителям.

― Ваши московские поклонницы пишут, что вы встречаетесь с балериной Большого театра Марией Виноградовой. Это не секрет?

― Совсем нет. Мы уже год вместе и очень счастливы. Спасибо ей — она вдохновляет меня на творчество и на все самое хорошее.

― Планируете танцевать вместе?

― Мы уже встречаемся на сцене Большого в «Спартаке». Надеюсь, что это только начало.

Ярослав Тимофеев, «Известия»