За звучанием стоит характер

31 декабря 2014

Интервью

За звучанием стоит характер

Народный артист России Сергей Лейферкус впервые выступит в роли Бориса Годунова.

Сергей Петрович, в начале января вы впервые будете исполнять роль Бориса Годунова. В Михайловском театре будет представлена первая редакции оперы Мусоргского. Вас знают как первоклассного исполнителя партии иезуита Рангони, и вот обращение к Борису. С чем это связано?

Прежде всего, это связано с моей внутренней перестройкой. Я вдруг почувствовал, что могу взяться за эту роль. Есть эталонные трактовки образа Бориса у Шаляпина, Пирогова, Рейзена, но я попытаюсь сыграть этого персонажа по-своему. В Михайловском театре прозвучит первая версия, в которой партия Бориса по тесситуре звучит выше, чем в окончательной редакции, и это подходит для моего голоса. А накопленный жизненный опыт дает возможность найти подступы к этой глубоко психологической роли, в которой все должно быть прожито и идти изнутри. В моей жизни был случай, когда во время учебы в консерватории я включил в своей репертуар «Песни странствующего подмастерья» Густава Малера. Узнав об этом, мой педагог по камерному классу Сергей Николаевич Шапошников, который также был замечательным солистом МАЛЕГОТа, сказал: «Не стоит, Сережа, вам еще рано». На это я ответил: «Ну почему же, у меня ведь все получается!». «Вокально да, но вы должны это выстрадать, что-то пережить и чего-то лишиться, тогда сможете петь эту вещь». Я ему тогда не поверил, поехал с этим циклом на конкурс, получил вторую премию и гордый своим успехом пришел к педагогу. А он мне: «Вот именно, поэтому — вторую премию». И этот эпизод стал для меня наукой, что нельзя уповать только на звучание, на то, как вокально выходит та или иная роль. Нужно, чтобы за звучанием стоял характер, стояли слезы, лишения и переживания.

Наверное, наше время, не самое простое, тоже накладывает отпечаток на понимание такой исторической фигуры, как Борис Годунов?

Борис Годунов — безумно сложный характер. Замечательный правитель России, хоть и правил страной не так уж долго. При нем Россия начала подниматься в экономическом плане, наступило время стабильности, но народ за ним не пошел. И только с приходом Лжедмитрия, а затем Шуйского, люди поняли, кого они так не любили и чего лишились. С другой стороны, Борис переживает серьезную психологическую драму, он понимает, что захватил престол, а не получил его в наследство. Донести до зрителя все эти важные моменты чрезвычайно сложно.

Волнуетесь перед премьерой?

Обычно я нервничаю перед самим спектаклем, а тут начал нервничать, как только взялся учить эту партию. Роль очень глубокая и сложная, и подходить к ней надо, скрупулезно следуя всем пометкам автора. Но, наверное, все равно найдутся люди, которым будет недостаточно басовитости моего голоса.

Но ведь и спектакль, который представляет дирижер Владимир Юровский, будет во многом разрушать стереотипы восприятия этого сочинения. В массовом сознании сложился образ Бориса, во многом следующей канонизированной постановке Большого театра 1948 года, в которой как раз участвовали и Пирогов, и Рейзен. А проект Михайловского театра, идущий вразрез с каноническими установками, должен показать иного Мусоргского.

Если бы публика сегодня услышала Федора Ивановича Шаляпина, то многие бы сказали: «Ну какой он бас? Он баритон!». Это же говорили о Евгении Евгеньевиче Нестеренко, которого я считаю настоящим бассо-кантанто, созданным для партии Бориса Годунова. В советской традиции, действительно, Бориса представляли могучие стенобитные басы, которые взялись за эту роль и довели ее до совершенства. Ну и помпезность, монументальность самой постановки Большого театра тоже внесли свою лепту в восприятие оперы.

Владимир Юровский предложит российской публике очень интересное и необычное звучание оркестра. Специально для участия в премьере из Лондона приедут музыканты-исполнители на оригинальных духовых инструментах XIX века. Думаю, это будет совершенно не похоже на то, к чему привыкло наше ухо.

Существует проблема оригинальной оркестровки Мусоргского. Не понятая в XIX веке, она была высоко оценена композиторами-авангардистами второй половины XX века, например, Эдисоном Денисовым. И наверняка Юровский, являющийся в общем-то поклонником авангардной музыки, покажет в партитуре многое, о чем мы не догадываемся.

Думаю, что да. Юровский знает, на что обратить внимание, что приблизить, а что увести в тень так, что все краски начинают звучать ярче.

Возвращаясь к фигуре Бориса Годунова. Борис у Мусоргского и Борис у Пушкина, это, в общем-то, разные персонажи. Влияет ли пушкинский образ на вашу трактовку роли?

Да, влияет. Мне кажется, у Пушкина психологический портрет играет основную роль. Ведь слово имеет больше возможностей для нюансировки, нежели музыкальная фраза с текстом. Музыка диктует определенный настрой даже у Мусоргского, который стремился максимально приблизить мелодию к человеческой речи. Поэтому я считаю, что надо все-таки отталкиваться от первоисточника, и особенно в этой постановке, которая будет совершенно иная сравнительно с тем, что мы привыкли видеть в музыкальном театре.

Вместе с замечательным концертмейстером Семеном Скигиным вы в свое время записали все романсы и песни Мусоргского. Насколько опыт исполнения камерного Мусоргского помогает в постижении оперных образов?

Я очень рад и горд, что сумел сделать эти записи. Каждая песня Мусоргского (слово романс ввиду его салонного значения, мне кажется, здесь не применимо) — четко выверенный и сконструированный маленький спектакль. Иногда внимательное вслушивание в текст приводит даже к абсурдным ситуациям. Так, в Лондоне моему импрессарио однажды позвонили представители еврейской общины и сказали, что подают в суд на певца Лейферкуса за то, что в романсе Мусоргского «На Днепре» он себе позволяет оскорбление еврейской нации. Я на это ответил, что если у них есть претензии, то пусть их предъявляют Тарасу Григорьевичу Шевченко, на чьи стихи это написано. Так что внимательное отношение певца к тексту заставляет звучать мысли в произведениях Мусорского так, что люди начинают обращать внимание на какие-то нюансы, которые в другой ситуации просто бы не заметили. Возвращаясь к Борису, еще раз хочу подчеркнуть, что его чувства обнажены, например, ярко выражена его горечь по поводу того, что он столько сделал для народа, а они его за это же еще и проклинают.

Причем эта горечь гораздо больше выражена в предварительной версии, во второй редакции Мусоргский сократил эти реплики Бориса.

Совершенно верно. Люди, которые собираются посетить этот спектакль, должны прийти с совершенно «чистыми» ушами, чтобы уловить все, что заложено в музыке. Первая редакция, я считаю, гениальная. Последняя картина этой версии — смерть Бориса, и это логическое завершение сюжета. Со смертью персонажа заканчивается определенная эпоха и наступает время смуты, чехарды у престола, который сначала захватывает Лжедмитрий, потом Шуйский. Мне кажется, спектакль, который будет показан в Михайловском театре, очень важен для современной истории, для осмысления того, что происходит сейчас.

Современные оперные режиссеры часто превращают «Бориса Годунова» Мусоргского в некий политический памфлет. Одно из подтверждений этому — недавняя постановка в Мариинском театре, сделанная Грэмом Виком, где присутствуют все неприглядные атрибуты современной действительности.

В таких случаях всегда советую режиссеру открыть клавир, если он, конечно, разбирается в музыке. Не сочинять свой собственный спектакль, а ставить то, что было задумано авторами, композитором и либреттистом, которые указывают в либретто абсолютно конкретное время. Конечно, мы можем проводить параллели, по-иному осмысливать какие-то вещи, перемещать их в своем сознании. Но, на мой взгляд, не нужно прямолинейно диктовать, как понимать ту или иную оперу. Задача режиссера в том, чтобы донести до умов зрителей заложенные композитором идеи так, чтобы они сами могли провести параллель с современностью.

В нынешней оперной реальности эта позиция звучит очень консервативно.

Я очень консервативный человек и считаю, что публика приходит слушать прекрасную музыку, и дайте ей возможность насладиться спектаклем. Вот что случилось, например, с оперой в Португалии. Совет директоров знаменитого театра Сан-Карлуш в Лиссабоне пригласил в качестве управляющего немецкого директора. Этот человек пошел по пути упрощения театральной жизни и стал модерновые немецкие постановки переносить на португальскую сцену, приглашая дешевых немецких певцов. Посмотрев эти представления, публика просто перестала ходить в театр. Произошло сокращение спектаклей, и министерство в связи с этим урезало бюджет. То есть одно цепляет другое. Публика приходит в театр за зрелищем, и не надо в сцене под Кромами вывозить хор на грузовиках, как это было в Зальцбурге.

Каковы, с вашей точки зрения, примеры тактичных и умных постановок?

Очень непросто сделать доходчивую, понятную, умную постановку. В середине 70-х годов вышел фильм Андрея Тарковского «Зеркало», и вся страна заговорила об этой ленте. Вот это, я считаю, успех фильма и режиссера. Я работал с Андреем Тарковским, который, к сожалению, был уже очень болен, в Лондоне в Ковент-Гардене в его постановке «Бориса Годунова» и могу о нем сказать только самые лучшие слова. Его «Борис» при достаточно скромном сценическом оформлении стал действительно событием. Каждая деталь в его спектакле работала на общую идею, и огромный колокол, и мальчик в белой длинной рубахе, который время от времени появлялся на заднем плане. Режиссерская работа должна быть именно такой.

С авторами «Царя Бориса» в Михайловском театре вам ведь доводилось прежде работать?

С режиссером Виталием Фиалковским мы знакомы очень давно. Последнее, что мы делали с ним, «Мастер и Маргарита» Слонимского здесь же, в Михайловском. К сожалению, было только два показа, а я бы очень хотел, чтобы этот спектакль продолжал идти. Но встает вопрос времени. Володя Юровский, стоявший тогда за пультом, не умеет просто приехать, провести репетицию и уехать. Он должен быть в курсе всех деталей. Я помню, как мы с ним делали в Глайндборне «Лисичку-плутовку» Яначека. Он сидел на каждой сценической репетиции и был на месте за полтора месяца до премьеры. И спектакль получился, потому что присутствие дирижера и его совместная работа с режиссером имеет огромное значение. Певцы в этом случае получают информацию и от режиссера, и от дирижера, которые видят спектакль в своем ритме и в своих нюансах.

С нетерпением жду начала января, и надеюсь, что у нас все получится.

Беседовал Георгий Ковалевский