“Всегда понимала, что удеру”

23 октября 2012

Интервью

“Всегда понимала, что удеру”

Балерина Михайловского театра Наталья Осипова рассказала о том, как стала звездой и как ушла из Большого.

Быть лучшей, быть лидером Наталья Осипова стремилась еще с пяти лет, когда занималась в московской спортшколе «Динамо». Позже, будучи студенткой хореографического училища, она восхищала зрителей и профессионалов смелостью выхода в партиях, о которых мечтают солистки балета. Она ломает стереотипы, берется за все новое, неординарным подходом к партиям приводит зрителей в восторг — и наградой ей бурные овации.

— Ваш путь в балет начался со спортивной гимнастики...

— Это папино желание. Он хотел сына, а родилась дочь. Папа профессионально занимался карате. Но из-за травмы со спортом ему пришлось расстаться. Он воспитывал меня по-спартански. На мне отрабатывались методики Никитиных, Порфирия Иванова, академика Микулина. Отдал меня в спортивную школу «Динамо», где я несколько лет занималась спортивной гимнастикой. Я мнила себя уже олимпийской чемпионкой, когда получила травму спины и бедра на батуте, и со спортом было покончено. Дальше выбор стоял: большой теннис или балет. Без преувеличения можно сказать: любовь к прекрасному одержала верх. Я начала заниматься балетом в студии «Москвич» при Дворце культуры в Текстильщиках. Первым моим педагогом стал Николай Васильевич Николаев, спасибо ему огромное.

— «Любовь к прекрасному» у многих детей так и остается на уровне кружка во Дворце культуры...

— Я реально поняла, что без балета жить не могу, когда уже закончила училище. До этого неосознанно плыла по течению... Слабенькая, худенькая, -я и одной вариации полностью не могла пройти до конца: не хватало сил. Я останавливалась где-то посередине и говорила: «Все, просто не могу!» Обрела силу, уже работая в театре. Не понимала:, как балерина может три часа танцевать спектакль и находиться на сцене?! Мне казалось это нереальным: как можно столько выдержать физически?

— Вашим педагогом в Московской государственной академии хореографии была ректор Марина Леонова. Как вы чувствовали себя в ее классе?

— Она очень много со мной работала. И именно Марина Константиновна помогла мне поверить в себя. Ставила мне сложные задачи, когда нужно было проявлять свой характер. Я очень благодарна ей, она закалила мою волю и сделала меня балериной. Поэтому, когда я пришла в Большой театр, мне было намного легче, чем остальным. Она говорила мне: «Нет такого, что ты не можешь сделать. У тебя есть талант!»

— Когда вы учились, французы снимали фильм Un an au Bolshoi (Один год в Большом. — Прим. ред.). В нем есть эпизод, когда перед концертом на сцене дети-участники разминаются. Вы делаете вращение — не получается, повторяете снова и снова-Уже начинаете злиться. Марина Леонова вам говорит: «Уйди, Наташа». И тут за кадром слышен чей-то голос «Пока у нее не получится, не уйдет!»

— Да, так и было. Смотрю сейчас на себя, маленькую, какая я была там сумасшедшая, эмоциональная, и мне смешно. Умиляюсь. Сейчас я, конечно, уже повзрослела.

— Участие в Международном балетном конкурсе в Люксембурге было чьей идеей?

— Марины Константиновны. Я осознавала, что должна выйти и хорошо выступить. Но цели «приехать и победить», честно говоря, у меня не было. Мне было безумно интересно в этой атмосфере. Встретилась с такими же молодыми артистами балета, весело общались, смотрели друг на друга и соревновались. В пятнадцать лет возникла реальная возможность увидеть, что происходит в мире балета.
Конкурс длился около десяти дней. Когда вызывали на награждение, я расстроилась: ни в одной номинации меня не было. И вдруг в самом конце объявляют Гран-при и вызывают... меня!

— Вы стали артисткой балета Большого театра. Допускали мысль, что можете пойти в другой театр по распределению?

— Да, допускала. Но в итоге, как лучшая выпускница школы, попала в Большой театр. В кордебалет. Мне было тяжело: после этой идиллии — школы, когда ты самая лучшая и все вертится вокруг тебя, — вдруг окунаешься в такую взрослую жизнь. Театр — это достаточно жесткий организм. И важно пережить испытания первого года. Потому что чувствуешь от людей не положительную энергию. Тебя рассматривают, от тебя чего-то ждут, никто к тебе хорошо не относится и ты постоянно что-то должна доказывать. Мне повезло, я пришла с подружками. Вместе начали работать в кордебалете. Потом мне стали давать сольные партии.

— Ребята, с которыми вы учились в классе, стали артистами?

— Нет, три мои подружки-одноклассницы работают в кордебалете, мальчики — практически никто. Один — Миша Добрынин — стал известным актером. Я помню, поступило нас 15 девочек. До выпуска дошли шесть или семь человек.

— У каждого артиста есть добрая фея или волшебник, который сыграл важную роль в становлении.

— Мне несказанно повезло, что в тот период художественным руководителем балета был Алексей Ратманский. Потому что он в меня поверил и дал возможность станцевать первые балеты. Молодые артисты начинают свою работу в театре, танцуя в кордебалете. Потом желание пропадает, стимула нет, они смиряются со своей судьбой и в кордебалете остаются. Ратманский мне дал сразу возможность танцевать, проявлять себя. Он мне дал шанс, и я его использовала. И чувствовала, что всегда он меня поддерживал. Он передо мной постоянно ставил рубежи, которые я должна была взять. Думаю, если бы его в тот период не было в театре, может быть, моя карьера сложилась по-другому. Конечно, я честно осознаю, что своей карьерой во многом обязана Алексею.

— Он вас и с Ваней Васильевым поставил вместе...

— Да, это его идея была. Ваню — мальчика из Минска — тоже он взял в театр. Заметил на московском балетном конкурсе, пригласил на солиста и сразу дал вести спектакли. Поставил нас в дуэт. Первым был балет «Дон Кихот». Здорово, что он оказался таким дальновидным. Поэтому мы, конечно, ему благодарны. За то, что он нас свел, что наша судьба, и балетная, и жизненная, сложилась благодаря ему. Поэтому он для нас один из самых дорогих людей. Я обожаю его как абсолютно неординарного человека и талантливейшего хореографа.

— У вас не было мысли, что Большой театр — это навсегда?

— Очень люблю Большой театр! Люблю его историю, этот коллектив. Люблю все, что в нем происходит. Но я всегда понимала: когда-нибудь я удеру! Потому что для того, чтобы достигать новых этапов и планок, нужно что-то постоянно менять. А когда сидишь и успокаиваешься — жизнь словно заканчивается, и мне неинтересно. Именно в тот период, когда были такие мысли, поступило предложение от Михайловского театра. Теперь для нас с Ваней танцевать здесь — огромное счастье. В этом необычном театре своя неординарная атмосфера, которая очень притягивает. Особый какой-то дух. Изначально казалось, что большой покат сцены. Она небольшая по размерам, но и в этом есть своя прелесть.

— Как вы готовитесь к выступлению?

— Я словно в двух полюсах работаю: общаюсь и разговариваю, но организм и психика сосредоточены на том, что будет вечером на спектакле. Я всегда говорю родителям: «Я в резерве! Не разговариваю!» То есть я отвечаю на вопросы, но особо не погружаюсь в то, что вокруг меня происходит. Самое главное не как ты физически настраиваешься, а как твоя психика настроена на спектакль. Не могу сказать, что я такая суперодаренная, что мне все легко дается. Я добиваюсь всего работой в репетиционном зале. Миллион раз повторяю. Технически все должно удаваться 10 раз из 10. Мне кажется, уверенное владение техникой помогает для раскрытия образа в балетах.

— Как вы приходите в себя после окончания спектакля?

— Когда вкладываешь в роли все свое нутро, эмоции — ты этим живешь. Заканчивается спектакль — начинается депрессия: как будто потеряла часть себя! На какой-то период все становится бессмысленно: я ведь жила этой ролью. И вдруг ты опустошенная и не понимаешь, для чего существуешь. А потом начинаешь накапливать новые эмоции — для других спектаклей.

— На ваши спектакли в Петербург приезжает множество москвичей — ваших преданных зрителей. Что это для вас значит?

— К моим поклонникам отношусь трепетно. Благодаря им понимаю, зачем танцую, для чего работаю. Ведь невозможно купить любовь зрителей, профессия балерины честная. И я счастлива. Потому что я чувствую: меня любят. И в России, и в других странах, где я танцую. Когда мы оставили Большой театр, на спектакли в Михайловский приехали мои поклонники-москвичи. И мы плакали от счастья, что есть такие зрители и мы не зря работаем столько лет. Для нас это самое главное — любовь зрителей.


Жанна Чуль
«Невское время»
23.10.2012