Новости

16.09.2016

Новый Онегин

19 сентября в спектакле «Евгений Онегин» в постановке Андрия Жолдака в заглавной партии на сцену впервые выйдет Александр Кузнецов.

— Онегин был моей первой большой ролью в опере. На третьем курсе я дебютировал в этой партии на сцене театра консерватории в постановке Алексея Степанюка. Потом исполнял ее в спектакле Станислава Гаудасинского в нашем театре и в нескольких других постановках в разных российских городах. Все спектакли представляли оперу Чайковского в традиционном ключе, это так называемые «костюмные» постановки.

— Онегин — одна из самых любимых моих партий. В первую очередь, благодаря замечательной музыке Чайковского, в которой композитор точно передал те переломы, которые происходят в характере персонажа. Режиссеры могут по-разному трактовать сюжет, придумывать концепцию, расставлять сценические акценты, но музыкальная составляющая неизменна, разве что возможны незначительные сокращения.

— На одном из мастер-классов Нила Шикоффа мне довелось работать с ним над арией «Когда бы жизнь домашним кругом...». У композитора ария Онегина написана ровными восьмыми, что вызывает довольно большую сложность при ее исполнении. На мастер-классе Нил сделал замечание, что как-то скучно, как-то слишком ровно она у меня получается, что нужно петь немного rubato. Я отвечаю: «Понимаете, он читает нотацию Татьяне, он холоден и зануден. Все баритоны тянут эту ровную линию». Мы вспомнили запись «Евгения Онегина», в которой принимал участие мой наставник, исполняя партию Ленского, он послушал, как пел арию Онегина его партнер, и согласился со мной.

— Вокруг спектакля Жолдака сломано много копий. Сейчас, когда я репетирую в этой постановке, я не чувствую внутреннего сопротивления тому, что делаю на сцене. Например, мне не кажется диким, что Онегин, приехав к Лариным, вдруг выпрыгивает вместе с Татьяной в сад через окно. Мне вспоминаются рассказы сотрудников музея в Пушкинских Горах, как молодой Пушкин лазал в окно к тригорским барышням, у меня перед глазами стоит барский дом с большими окнами, выходящими в сад. Меня не смущает лед, который неоднократно появляется на сцене — буквальная реализация пушкинской метафоры; нравится сюрреалистичность сценографии, которая напоминает мне моего любимого Сальвадора Дали. Единственное, что смущает, — шумовые эффекты, сопровождающие многие действия на сцене и мешающие музыке: сыплющиеся бусы, падающие бутылки, выстрелы.