СМИ о нас
17.10.2014
От Манон Леско до Мерилин Монро
Классик немецкой режиссуры 73-летний Юрген Флимм, интендант Берлинской Штаатсопер впервые в России ставит в Михайловском театре оперу «Манон Леско» Пуччини с Нормой Фантини и Анной Нечаевой в заглавной партии под музыкальным руководством Михаила Татарникова. Премьера — 22, 23, 24 октября.
Это будет ваша первая «Манон Леско»?
Юрген Флимм: Как ни странно, я впервые ставлю эту оперу.
Героев этой оперы вы, наверное, отправите в какое-нибудь другое историческое время?
Юрген Флимм: Драматургическая канва в «Манон Леско» сводится к простой схеме — бедная девочка вдруг становится успешной и богатой, но в один прекрасный момент «бац» — и все исчезает. Нечто подобное может случиться, например, в Голливуде. Такой была карьера Мэрилин Монро, которая тоже начинала с бедной девочки, потом спала с самим президентом, но закончилось все печально. Такой сюжет — как в кино — очень хорошо подходит либретто «Манон Леско». Откупщик Геронт у нас будет кинопродюсером, кавалер де Грие — обычным статистом из массовки, ну, а Манон примет участие в кинопробах, будет любезна со всеми продюсерами, чтобы сделать карьеру.
А зачем вообще непременно переносить действие в другое время? Как рождаются такие режиссерские идеи?
Юрген Флимм: О, это происходит внезапно, когда совсем не ждешь... Есть только одно оправдание этому: свобода. Иметь возможность прочитать один и тот же текст ста способами — что может быть прекрасней? Разные режиссеры вправе интерпретировать тексты по-разному. Куда ужаснее, когда все одинаково. Любое хорошее произведение прошлого можно сравнить с губкой, которая способна впитывать современность. Режиссеру остается лишь покрепче эту губку выжать, чтобы открыть новые смыслы. Все оперы Моцарта подобны такой губке, таковы пьесы Шиллера, Шекспира, Чехова, Брехта. Если же пьеса не способна впитывать современность, значит, она застыла, окаменела. Брехт когда-то сказал, что современность движется вперед, лишь напитываясь прошлым, без которого нет будущего.
Вы начинали как режиссер драматического театра, но в какой-то момент решили уйти в оперу, где задержались надолго.
Юрген Флимм: Все началось с того, что в 1978 году во Франкфурте я поставил оперу Луиджи Ноно «Под жарким солнцем любви». Меня это сочинение очень увлекло, благодаря ему я познакомился с Ноно, с которым у нас возникла большая дружба. После этого, правда, я еще долго руководил драматическим театром в Гамбурге, чередуя драму с оперой, и это был очень полезный и правильный опыт: я учился одновременно у обоих искусств.
Чему опера и драма могут учиться друг у друга?
Юрген Флимм: Опере у драмы следует учиться внимательно вчитываться в текст, глубоко его анализировать, кроме того драма заставляет четко оценивать ситуацию, так называемые «предлагаемые обстоятельства». Драма учит оперу приближаться к жизни. Но и драматическому театру есть чему поучиться у оперы: динамике, ритму, драматургии подъемов и спадов, крещендо и диминуэндо. Сейчас я с удовольствием взялся бы опять за постановку драматического спектакля.
Какие мысли чаще всего посещают вас в это непростое для мировой истории время?
Юрген Флимм: Если вы хотите услышать от меня что-то политическое, то я отвечу, что для нас, немцев, Россия — страна намного более важная, чем вы можете себе представить. Это и русская музыка, и русский театр, и русская литература. В России было очень много театральных деятелей, оказавших влияние на театр в Германии — на творчество Брехта, Пискатора, на Толлера. Я, например, поставил почти все пьесы Чехова, моего самого любимого писателя. Если меня разбудят рано утром и попросят поставить «Дядю Ваню», я побегу ставить его без подготовки. Я уже дважды ставил эту пьесу, готов и в третий раз. Словом, мы ни при каких обстоятельствах не должны забывать о давней дружбе между странами. То, что сейчас происходит в мире, не может разрушить отношений между людьми, да и не разрушит.
Владимир Дудин, «Российская газета» — Федеральный выпуск № 6510 (238)